Лайон Де Камп - Башня Занида [Авт.сборник]

Фаллон, потягивая квад, вскоре устал слушать проповедь. Однако Гази речь миссионера, по-видимому, нравилась, и Фаллону пришлось слушать дальше. Он вынужден был признать, что Вагнер обладает каким-то магнетизмом. Его длинный нос дрожал, глаза сверкали страстью приобрести очередного новообращенного. Когда Фаллон пытался задать вопрос или возразить, Вагнер обрушивал на него лавину силлогизмов, цитат и призывов.

Прошел уже час, Рокир садился, а толпа занидцев не появлялась. Фаллон, почувствовав голод, сказал:

— Мы не гоним вас, старина, но…

— О, конечно, вам нужно обедать. Я забываю обо всем, когда говорю об истине.

— Мы были рады вас видеть, — коротко сказал Фаллон, отодвигая диван от двери. — Вот ваш тюрбан, и воздерживайтесь от соблазнов.

Вагнер со вздохом надел длинную грязную ленту на свои черные волосы.

— Постараюсь. Но вот моя карточка, — и он протянул визитную карточку с надписью на английском, португальском и балхибском. — Это адрес меблированных комнат в Думу. В любое время, когда упадете духом, приходите, а я озарю вас божественным светом.

— Я думаю, — заметил Фаллон, — что вам не стоит задевать древние обычаи кришнян, которые очень хорошо приспособлены к своему образу жизни.

Вагнер наклонил голову:

— Постараюсь быть тактичнее. Я ведь всего лишь бедный, подверженный ошибкам грешник, подобный всем остальным. Еще раз спасибо. До свидания, и пусть вас благословит Господь.

— Слава богу, он ушел! — сказал Фаллон.— Как насчет еды? Сейчас приготовлю,— ответила Гази.— Но я думаю, ты несправедлив к мастеру Вагнеру. Он не кажется эгоистичным человеком.

Фаллон, чувствуя некоторую неуверенность после выпитого квада, проговорил:

— Я не верю лицам, которые кажутся бескорыстными. Вагнер был авантюристом — им и остался.

— Ты всех: и землян, и кришнян — судишь по своей мерке, Энтане. Я думаю, что мастер Вагнер хороший человек, даже если его методы поспешны и опрометчивы… Что касается его веры, то я думаю, что она может быть истинной. В конце концов, его доводы не более ошибочны, чем у поклонников Бакха, Ешта, Кондиора и других.

Фаллон нахмурился. Восхищение его джагайни этим презренным Вагнером раздражало его, а алкоголь лишь усиливал это раздражение. Чтобы удивить Гази и изменить предмет разговора, он нарушил свое правило — не обсуждать с нею дела — и сказал:

— Кстати, если мне удастся одно дело, трон Замбы нам обеспечен.

— Какое дело?

— Так, одно расследование. Если я кое-кому доставлю нужные сведения, мне заплатят достаточно, чтобы мы смогли начать.

— Но кому именно?

— Ты не догадаешься. Шут и шарлатан, но он распоряжается всем золотом Дакхака. Я встретил его утром у Кастамбанга. Кастамбанг выписал чек, он подписал его, потом банкир разорвал чек на три части и дал нам по одной. Если кто-нибудь соберет все три части, он сможет получить золото здесь или в Маджбуре.

— Как интересно! — Гази появилась из кухни. — Можно мне взглянуть?

Фаллон показал ей третью часть чека и спрятал его вновь.

— Никому не говори об этом.

— Не скажу.

— Ну, так когда же обед?

Глава 8

На следующее утро Фаллон уже приканчивал вторую рюмку шураба, когда зазвонил маленький дверной колокол. Пришел мальчик-занидец с письмом. Заплатив ему пять арзу, Энтони прочел:

«Дорогой Фаллон. Вчера вечером доктор Фредро рассказал мне о вашем намерении посетить прием Кастамбанга. Не сможете ли вы навестить меня сегодня, захватив с собой приглашение?

Ваш П. Мжипа, консул»

Фаллон нахмурился. Неужели Мжипа собирается вмешиваться в его планы со своими соображениями о том, как не уронить престиж человеческой расы перед туземцами? Он вполне способен делать это и одновременно обсуждать проект проникновения в Сафк. Фаллон вынужден был признать, что консул является истинным представителем человеческого рода.

Итак, он решил отправиться к Перси Мжипе и выяснить, что тому нужно, тем более что ему нечем было заняться в это утро. Фаллон принялся собираться.

— Ты куда? — спросила Гази, убирая со стола.

— Меня хочет видеть Перси.

— А зачем?

— Он не сказал.

Без дальнейших объяснений Фаллон вышел, положив приглашение в кошелек, подвешенный к поясу. Чувствуя, что его кошелек значительно полегчал по сравнению с прошлым днем, он сел в омнибус, запряженный парой айев и шедший по улице Асада к Кхарджу, где на проспекте с правительственными учреждениями помещалось земное консульство. Фаллон подождал, пока Мжипа закончил долгий разговор с каким-то кришнянским правительственным чиновником.

Когда чиновник ушел, Мжипа провел Фаллона во внутренние помещения и начал своим резким голосом:

— Фредро сказал, что вы собираетесь на прием взять с собой Гази. Это верно?

— Верно. Но какое отношение это имеет к консульству?

— Вы захватили с собой приглашение, как я просил?

— Да.

— Разрешите взглянуть?

— Пожалуйста, Перси, но надеюсь, вы не совершите никакой глупости, например, не разорвете его. Потому что это связано с вашим проклятым предложением. Не будет приема — не будет и Сафка.

— Не говорите вздор, — покачал головой Мжипа и внимательно изучил карточку. — Так я и думал.

— О чем вы думали?

— Вы внимательно прочли ее?

— Нет. Я свободно говорю по-балхибски, но читаю очень плохо.

— Значит, вы не читали этого примечания: «Приглашается только один человек».

— Что?

Мжипа указал на надпись. Фаллон прочел с упавшим сердцем.

— Черт возьми! — гневно воскликнул он.

Мжипа объяснил:

— Видите ли, я хорошо знаю Кастамбанга. Он принадлежит к дворянам, лишенным титула. Ужасный сноб: даже на вас смотрит свысока, можете себе представить такую наглость? Я уже видел его приглашения с подобным примечанием и подумал, что он не захочет пригласить Гази — не имеющую братьев женщину из низшего класса. Поэтому я и решил предупредить вас, чтобы избавить от затруднений, когда вы вдвоем явитесь к нему в дом и лакей не впустит Гази.

Фаллон беспомощно посмотрел в лицо Мжипе. Он не увидел признаков злорадства. Приходилось признать, что консул действительно хотел сделать ему одолжение.

— Спасибо, — сказал в конце концов Фаллон. — Теперь мне нужно постараться сообщить эту новость Гази так, чтобы она не сломала мне шею. Для этого мне понадобится вся мудрость Анерика.

— Тут я не могу вам помочь. Если уж вы хотите жить с этой огромной, сильной кришнянкой…